— И чем она тебе не нравится? Ангел смотри, — кивнула на парочку и вновь стала разглядывать малиновую машину. От приторности и обилия белого стало подташнивать.

— Она оккупировала всё его внимание, а меня Дима игнорирует. Представляешь? Избегает? — ужаснулась Имина, растопырив свои наманикюренные, длинные ноготки и постучала раздраженно по бокалу пальчиками.

— Хотя, — улыбнулась она, мне показалось как-то злорадно, глаза стали хитренькие. — Я понимаю почему избегает, боится, я прочитаю его извращенные мыслишки — а че там читать? — махнула она рукой. — И так понятно — запущенный случай! Блин… ну ты посмотри… она его портит, — никак не могла она успокоиться и смотрела нам за спину, где видно была парочка голубков. — Он с ней опять, как кусок льда… весь такой сюррьезный, скуууучный. А где огонек? Потух опять?

— Имин, скажи за каким Бастардом ты со мной о нем говоришь? — не выдержала я, перед этим половину бокала с голубой жидкостью опрокинула в себя.

— Вы так мило ревнуете!

Всевышние силы, Имина — энергосос. Какое я новое слово придумала.

Я закатила глаза к голубому небу и перистым облакам, вопрошая о спасении души.

— Я не ревную! — пояснила четко.

— Ага, — улыбнулась Имина также злорадно, как до этого, когда говорила о Диме. — Я чувствую… давай, — подняла стакан с голубой жидкостью с намерением чокнуться со мной. — Вечер будет горяченьким!

Я говорила, что она садистка и питается чужими эмоциями!?

А потом мы пол дня провели на солнцепеке, слушали хвалебные отзывы о новой машине: объем двигателя, шести ступенчатая коробка передач? А они понимали, что на приеме половина женщин и нам сложно понять их умные словечки? Хотя, лошадиные силы я поняла, что значат. У меня в авганке сто восемьдесят, а здесь девятьсот, разгон за три секунды до ста… а машина не взлетает, если до упора надавить на газ? ДА… мне за такую не надо садиться. Я же псих — могу и взлететь.

Но у этого всего великолепия одно большое НО — и это цена в семь миллионов кредитов — это две четырех комнатные квартиры. И это начальная цена! А если в нее еще дополнительного оборудования напихать?

Кто будет у них покупать эти модели? Или это чисто для крутизны?

Зато с семьей успела повидаться, неплохо поговорили, даже с отцом.

А вот Хаски лишь взглядом скользнул по мне, даже не поздоровался сделал вид, что мы незнакомы. Я проследила внимательно за его проходом — какой важный, а рядом с ним ангелок этот вцепился ему в руку, как клещ.

И всё? Ни одного взгляда, никакого любопытства, или внимания с его стороны. Он действительно обо мне забыл, вычеркнул с легкостью? Даже я, вроде как не сильно привязанная к нему, не особенно сильно желавшая его, не могла до сих пор забыться, стереть из воспоминаний наше общее прошлое? А он так легко заменил наши воспоминания — на их?

* * *

Клянусь всевышними я терпела до последнего, но наверное есть некая тонкая граница — короткая пунктирная линия через которую я перешла, когда находилась за одним столом с половиной высшего бомонда Немии и чувствовала кипящую внутри лаву. Уже как час я ее гасила в душе, преграждала путь наверх, но она настойчиво подходила к горлу. Очень мешала мне говорить, улыбаться и веселиться, как раньше. Я молчаливая и крайне озлобленная и не могла повлиять на это состояние.

Я, вечный клоун и бесовка не могла развлечь компанию людей, сидела с угла рядом с Мишей и Иминой и исключительно перекусывала или выпивала. Больше ничего.

После того, как официальная часть прошла, солнце зашло за горизонт, стемнело и стало чуть свежее возле воды. Прожектора по-прежнему подсвечивали стенды. Взрослые на одном конце усадьбы, молодежь отдельно — с другой стороны дома.

И зачем я согласилась на это путешествие? Мише хотелось оторвать руку, которая меня иногда при обнимала за плечо, взять и вывихнуть назад и убрать ему под лопатку. Я — кровожадная натура.

Миша — типичный представитель мужчин и его глаза были не способны смотреть куда-то кроме, как вниз. Делал вид, что шептал на ухо, сам заглядывал в декольте. А там сегодня очень интересно — один размер явно вываливался наружу. Интересно — Дмитрий Сергеевич обратил внимание на этот вырез? Разозлится? Похоже нет…

Там с ним ангелок в черном, обтягивающем платье и улыбался, и прикасался к Хаски.

Я взяла бокал кроваво-красного вина, который уже по счету сделала мелкий глоток. Опять горечь во рту. Я ее постоянно чувствовала рядом с ним. Украдкой бросила короткий взгляд из-под ресниц, лишь бы никто не заметил моего внимания. Всего секунда и осознала, что встретилась с голубыми, почти прозрачными глазами. Как стекло впились они в мои.

Поспешно отняла, при этом услышала, как Миша в очередной раз сказал какую-то чушь на ухо.

Я думала, узнав где работаю, прибежит, как раньше, найдет повод для встречи. Позвонит по телефону с какой-нибудь надуманной целью. Но нет — тишина в ответ. Время лечит говорят. Неужели и тебя вылечило?

А меня это время убило, до конца. Я устала ненавидеть всех и каждого. Я ненавижу каждого Аристократа, которого видела перед собой, за унижения, за пренебрежение мной. Необходимо стереть эти воспоминания, убрать их, изъять из памяти.

Я не могу дальше двигаться по жизни. Боюсь мужчин, вздрагиваю, когда ко мне обращается человек мужского пола.

Где найти противоядие от яда ненависти и презрения к себе, и к Аристократам?

— Миш, я конечно все понимаю, — неожиданно брат влез в разговор.. — Но ты сейчас в моей сестре дыру прожжешь. Дай ей немного дышать… — очень выразительно Паша развернул плечи гордо, намекая что я так не смогу сделать под раздевающим взглядом соседа.

— Паш! — шикнула тихонечко. Только бы никто не слышал наших препирательств. — Успокойся, все нормально!

Пыталась говорить тихо, но Имина-то рядом сидела:

— Скоро от ваших эмоций взорвусь, — шепнула она мне на ухо. — Сколько здесь разврата…

— Я тебе убью, если кто узнает, — пригрозила по поводу своих эмоций.

— Я всегда помалкиваю, лучше не лезть.

Да, это я уже поняла. Иначе Имина бы давно сдала меня с моими эмоциями. Бедняжка, наверное, ей несколько тяжело ощущать не только мои чувства, но еще десятков людей, находившихся в зале. А ведь возможно ни у одной меня отвратное настроение.

Паша махнул рукой, как бы смирившись с участью падшей сестры.

Хаски не смотрел на меня, обнимал свою брюнетку за талию. А Юля почти валялась на его плече. Дмитрий